Недавно я совершил преступление. С точки зрения какого-нибудь ультразеленого эколога-алармиста. Я проехал на поезде из Новосибирска в Улан-Удэ. Путь пролегал по берегу Байкала. То есть я, загрязняя окружающую среду, на транспортном средстве пересек Центральную экологическую зону Байкальской природной территории и Байкальский биосферный заповедник.
В этих строках, как в каждой шутке, есть доля шутки. Ущерб двум особо охраняемым природным территориям, имеющим официальное всемирное признание, нанесен. Пусть даже минимальный. Не лучше ситуация на севере Байкала: БАМ и автомобильная дорога Северобайкальск – Нижнеангарск также пролегают прямо по берегу Священного озера.
Зато теперь строительство таких дорог невозможно. Центральная экологическая зона – это вам не шутки. Южнее Байкала вообще никакое транспортное строительство (включая трубопроводы и линии электропередач) из Иркутской области на восток или юг невозможны: Слюдянский район в Центральной экологической зоне, Тункинский район – тотальный национальный парк.
Осталось запретить капитально ремонтировать дороги и мосты под лозунгом «Добро пожаловать в пещеры!». И благодарить предков за то, что успели построить дороги до районирования Байкальской природной территории.
Собственно говоря, все эти границы – условные и серьезно не обоснованные. В наиболее важном в экологическом плане месте – районе дельты Селенги - Центральная экологическая зона вообще сужается до 10 км. Она вежливо огибает по северной околице поселок Каменск с цементным и асбест-шиферным производствами. Было бы замечательно, если бы проведение границы снизило негативное воздействие этих заводов на Байкал. Ан нет. Предприятия с высоко поднятой головой оказались в Буферной зоне Байкальской природной территории, где нет вообще никаких ограничений хозяйственной деятельности.
А вот на севере Байкала, где антропогенное воздействие значительно меньше, а морозный период - больше, Центральная экологическая зона вдруг расширяется до 80 км. В результате в нее попадает одно из крупнейших в мире Холоднинское свинцово-цинковое месторождение.
А теперь посмотрим как у них (хоть и не люблю я этих сравнений с Америкой). Возьмем для примера крупное свинцово-цинковое месторождение Рэд Дог на Аляске. Оно находится на землях коренных народов на границе памятника природы. Но разрабатывается, руды обогащаются. А дорога к морю и порт для отгрузки концентрата в Китай построены на территории национального парка! По российскому законодательству такое невозможно в принципе… И ни один американский эколог не возразил!
До каких пор мы сами себя будем загонять в придуманные нами же границы, рамки, условности? Почему мы должны исходить из того, что в этом месте строить нельзя – центральная зона, а через сто метров можно – буферная зона, делай, что хочешь?
Ведь от того, что те же предприятия строительных материалов оказались на несколько сотен метров южнее условной границы, они не стали меньше вредить уникальной экологической системе Байкала и его природной территории!
Наверное, стоит оценивать в каждом конкретном случае ущербы и риски, их недопущение, минимизацию и компенсации. Для этого существует институт экологической экспертизы. Его "усекли" под предлогом национального проекта «Доступное жилье», но постепенно перечень объектов экспертизы восстанавливается. И никто не отменял презумпции экологической опасности хозяйствующего субъекта. Пусть он сам доказывает, какой он белый и пушистый, за свои деньги! А мы ему будем задавать каверзные вопросы.
То есть необходимо уходить от тотальных запретов, напоминающих революционный максимализм. Переходить к нормальной разрешительной практике. А действующие предприятия должны быть обложены красными флажками экологического мониторинга.
Вот тогда будут понятные цивилизованные правила хозяйственной деятельности. А так никогда не знаешь, чего ожидать от власти, принимаясь за какое-нибудь дело.
Евгений КИСЛОВ
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции сайта
